978-5-02-037120-0
Книга: Россия: История и интерпретация. Т.2
Чрезвычайно трудно вместить в рамки исследования такого рода, как мое, относительно короткий, но крайне важный период советского правления. Политическая, социальная, экономическая и интеллектуальная жизнь в СССР направляется коммунистической доктриной. Даже в 1920-е гг., когда еще допускались расхождения во мнениях внутри Коммунистической партии, дискуссии сосредоточивались вокруг темных вопросов коммунистической теории, трудных для понимания некоммунистической публики. Сделать их доступными для понимания последней еще труднее. Кроме того, угнетающие единообразие и односторонность доступной информации ставят историка перед проблемами, которые, насколько мне известно, еще только ждут своего решения. Жесткость догм и строгое единообразие способов выражения способствовали почти полному вычеркиванию из исторических анналов любых проявлений народной жизни, кроме тех, которые желает подчеркнуть Кремль. Степень этого подавления намного превосходит рамки обычной цензуры, какой бы жесткой она ни была, и придает русской жизни оттенок чего-то в высшей степени сюрреалистичного. Все советские книги, журналы и газеты говорят одно и то же. Воспоминания, дневники, письма, которые представляют для историка хлеб насущный, редки и крайне приукрашены. За пределами узкого круга посвященных огромное большинство советских лидеров остаются не более чем именами, безжизненными и безликими тенями, о которых почти ничего не известно. Если поверить официальным биографиям Ленина и Сталина, то может показаться, что они провели всю свою жизнь цитируя - и срывая аплодисменты поклонников - отрывки из Маркса и резолюций Коммунистической партии. Поистине, это не может быть подлинной картиной.
